Предыстория такая. В начале девяностых был дружен с сыном высокопоставленного партийного работника, прямо из верхушки номенклатуры.

Публично имя его называть не буду, мне на это никто полномочий не давал. Он меня старше, еврей с русской фамилией. Таких русифицированных евреев (не знаешь, не догадаешься) было много тогда, как и сейчас, в высших эшелонах власти. Я – русский, из государственных служащих. Общим у нас оказалась вера: я тогда недавно крестился. Он раньше меня – еще в восьмидесятых.

Отец у него ярый атеист. Когда узнал о крещении сына, буквально его проклял. Несколько лет не хотел с ним общаться. К моменту той нашей беседы они уже помирились, а впоследствии, говорят, он даже сам крестился и его отпевали в православной церкви.

Так вот, сидим мы у него на квартире, как говорится за рюмочкой чая, в компании его заслуженного отца. И тот начинает рассказывать такие вещи, о которых в начале девяностых я и помыслить не мог. Это сейчас в интернете всего навалом, только надо уметь фильтровать. Тогда еще, в самом начале перестройки, услышать такое было для меня больше чем сенсацией.

Все известно, что будущий генералиссимус учился, и недоучился, в Тбилисской семинарии. Потом резко поменял свои устремления в жизни. Дальше Великая Отечественная война, когда он открывает закрытые церкви, выпускает из заключения священников, открывает духовные семинарии и академии, разрешает выборы патриарха. Это общеизвестно. Дальше было гораздо интереснее.

Он принимает в своем кабинете патриарха Сергия Срагородского, в прошлом его учителя по Тбилисской семинарии. После приема, с исключительной теплотой под руку проводит его до двери, прямо как настоящий иподьякон, и на выходе говорит ему: «это ПОКА единственное, что я могу для Вас сделать». Сталин – человек слова. Он уже знал, что он еще собирается сделать.

А собирался он вернуть народу Православие в полной мере. В его ближайшем окружении поговаривали, что он сам собирается стать, ни больше ни меньше, православным императором. Разочаровался Сталин в конце жизни в атеизме, увидел его горькие разлагающие плоды. И если бы его план удался, перестройки девяностых годов просто бы и быть не могло. Увы, это переполнило чашу терпения его ближайших товарищей по партии, и ему помогли умереть… А зря!

Сейчас атеизматические тролли типа Райнена на меня набросятся: еще одного посмертно «крестил»! Но, во-первых, Сталин был уже крещенным, и даже в семинарии успел поучиться. Во-вторых, я не знаю, вернулся ли он к своей прежней вере, или просто, с высоты огромного опыта государственного деятеля, понял, что без православного возрождения нашей страны, ей не устоять? Не знаю, а додумывать не буду. Но все, что я сказал, я слышал от человека из высшей партийной элиты, лично общавшегося с Иосифом Виссарионовичем Сталиным. И в момент того рассказа бывшего еще ярым атеистом.

Кстати, есть и другие исторические примеры, когда известные безбожники в конце жизни возвращались к вере. Сам Вольтер на смертном одре просил позвать к нему священника для исповеди. Друзья не дали. Тоже трудно не заметить параллель. Да и во время так называемой хрущевской оттепели, когда закрывали лагеря, для Церкви опять начались нелегкие времена – гонения опять усилили, храмы опять начали закрывать, а за проповедь вне храма - сажать. Что тоже косвенно подтверждает озвученную версию. Высшая государственная элита была еще не готова к подобным виражам. А Сталина убрали.