Минфин бьет по своим

Российский локомотив на шестом месте

В 2013 году Россия потратила на военные нужды 88,3 миллиарда долларов. Это был пик расходов оборонного бюджета страны. В 2018-м он съежился до 61,4 миллиарда, переместив Россию на шестое место в мире по данному показателю. На первом, естественно, США – 649 миллиардов долларов. Далее с большим отрывом от преследователей уверенно идет Китай – 250 миллиардов. Как видно, мы тратим на свою оборону на порядок меньше, чем США.

Спрашивается: а ради чего вообще урезается оборонный бюджет? Ведь понятно, что сэкономленные средства вряд ли пойдут на социальные нужды или на развитие инфраструктуры страны.

Начнем с главного – человеческого фактора. Как оплачивается в России воинский труд. Слава богу, сейчас не 90-е, когда офицеры, чтобы прокормить семьи, были вынуждены подрабатывать на стороне охранниками, таксистами и т. п. Командующий Северным флотом озвучил сумму, которую ежемесячно получает командир атомной подводной лодки: порядка 250 тысяч рублей. Это много или мало? Все познается в сравнении. Например, командир воздушного лайнера в компании «Аэрофлот» получает в два раза больше – где-то полмиллиона. Да, работа у него напряженная, на борту сотни пассажиров. Но, согласитесь, командир подлодки тоже несет ответственность за вверенный ему экипаж. И вместе с ним обеспечивает безопасность страны, что выражается в наличии на борту подлодки баллистических ракет с ядерными боеголовками. А это кроме ответственности подразумевает еще и дополнительные риски, связанные с боевым оружием. Так у кого больше ответственность и много ли зарабатывают военные?

Еще пример: заработок подводника, несущего службу у берегов Сирии, составляет порядка 70 тысяч рублей. Если бы он постоянно находился где-нибудь на берегу в Севастополе или Новороссийске, вполне приличное жалованье для контрактника. Но не для подводника на боевой вахте в Средиземном море. А теперь, судя по новостям, денежное довольствие хотят еще и урезать, лишив моряков суточных за дальние походы.

Не назовешь благополучной ситуацию с оплатой труда военных летчиков. Как результат – дефицит летного состава, вызванный стремлением уволиться со службы и перейти на работу в гражданскую авиацию, где денежное вознаграждение в разы выше. А ведь товарищ Брежнев когда еще предупреждал: «Не надо экономить на людях – надо экономить людей!».

Создание и содержание морского флота – дело изначально чудовищно затратное. Плюс к тому имеет место инерция. Вложив миллиарды сегодня, мы получим готовые корабли новой серии не раньше, чем через десяток лет.

А теперь вспомним, что записано в принятых пару лет назад «Основах государственной политики Российской Федерации в области военно-морской деятельности на период до 2030 года». «Страна, – гласит глава 39 этого документа, – не допустит существенного превосходства военно-морских сил других государств… и будет стремиться к его закреплению на втором месте в мире по боевым возможностям». Однако проводимое сокращение гособоронзаказа не позволяет сохранить российский флот на былых позициях. Мы свое достойное место безнадежно теряем. Флот НОАК множится с фантастической быстротой и уже занимает второе место в мире по общему водоизмещению кораблей. Вряд ли у кого сейчас есть сомнения относительно того, что нам не удастся догнать Китай по темпам военно-морского строительства и потеснить его в мировой табели о рангах. Шутка ли – в Поднебесной за последние семь лет спустили на воду сто боевых кораблей: корветы, фрегаты, эсминцы. На нынешний момент Китай отстает от России лишь по подводному атомному флоту, но и здесь прилагает максимум усилий, чтобы сократить отрыв.

По идее самой мощной ударной силой надводной компоненты ВМФ РФ должны стать эсминцы проекта 23560, проектирование которых ведется в Северном ПКБ по теме «Лидер». Однако сегодня сроки их строительства значительно отодвигаются, а ведь без таких кораблей об океанском флоте можно вообще забыть. Минфин же придумает массу причин, чтобы не выделять триллион рублей на эту серию. Про авианосцы лучше вообще не говорить.

Из сухопутных ВВТ наиболее значимо принятие на вооружение танка Т-14 «Армата» и бронетехники на той же платформе. Но серийное производство буксует. Крайне медленно идет модернизация уже выпущенных танков в вариант Т-90М, хотя ситуация требует безотлагательного усиления парка, особенно в районах наиболее вероятного направления удара потенциального противника. Это прежде всего Калининградская область. Однако Минфин не торопится выделять деньги на новую бронетехнику.

Что касается ПВО-ПРО, то появление комплекса С-500 «Прометей» с новой электронной начинкой и дальнобойными ракетами явно не будет дешевле С-400. А ведь выпускать ЗРК нужно серийно, иначе себестоимость изделия будет слишком велика.

На РВСН финансовые ограничения уже отразились отсрочкой создания и постановки на вооружение новых комплексов МБР: железнодорожного «Баргузина» и мобильного «Рубежа». Тем самым снижается мощь наземной составляющей СЯС и как следствие безопасности страны.

При возрастающей угрозе Соединенных Штатов развернуть гонку вооружений в космосе нужно принимать ответные меры, то есть готовиться к войне в околоземном пространстве. В частности, нужны стартовые комплексы (СК) для ракет-носителей нового поколения.

Один из таких объектов – СК для РН «Ангара» на космодроме Восточный. Место для строительства выбрано, объявлен конкурс, но потенциальные подрядчики даже не подают заявки. Причина проста – объект сложный, а средств выделено слишком мало. Деньги сегодня считать умеют все, заявленная цена строительства низка и не отражает реальных затрат.

Боевые платформы орбитального базирования сами по себе очень дорогие «игрушки». И если международная обстановка потребует насыщения космического пространства военной техникой, то затраты военного бюджета только по этой статье будут измеряться сотнями миллиардов, а то и триллионами рублей. Финансовые чиновники готовы к этому?

Объявленное и уже начавшееся сокращение закупок техники для ВС РФ чувствительно бьет по производителям боевой авиации. Особенно тревожная ситуация складывается на Новосибирском авиазаводе, который завершает выполнение контрактов на поставку Су-34. Выпуск этих самолетов сокращается с прошлого года. Заменить их нечем да и запланированный переход на выпуск ударных беспилотников затягивается. К тому же вряд ли БЛА сумеют полноценно заместить истребители-бомбардировщики и восполнить выпадающий объем работ. В определенном смысле ситуацию могла бы спасти кооперация с Комсомольским-на-Амуре авиазаводом по выпуску Су-57, но никто не может сказать, когда начнется его серийное производство. Хотя президент РФ на рабочем совещании в Сочи поставил задачу выпустить в ближайшие десять лет 76 таких самолетов.

Проблемы существуют и с легким истребителем МиГ-35. Он уже заканчивает комплекс госиспытаний, но подписание контракта на поставку в войска в озвученном ранее количестве (24 машины) затягивается. В результате наши ВКС рискуют после списания старых МиГ-29 остаться вообще без легких истребителей. Потеря целого класса машин вряд ли будет полезна для обороны страны.

Объявленная конверсия, тем более не подкрепленная государственным финансированием, неспособна восполнить загрузку высвобождаемых производственных мощностей. Например, если планируемый выпуск пассажирского Ил-114 на мощностях заводов миговской кооперации при удачном стечении обстоятельств еще может позволить предприятиям развиваться, то у других такой возможности просто нет.

Можно утверждать: в данных исторических условиях сокращение расходов на оборону ни к чему хорошему не приведет. Недофинансирование обрекает ОПК на деградацию и резко снижает уровень безопасности страны. Помимо этого, экономика страны лишается мощного локомотива, которым является «оборонка». На ум приходит главный герой трагедии «Скупой рыцарь». Пушкин недвусмысленно намекал на опасность явления, когда людьми движет не расчетливость, а ничем не оправданная прижимистость. Тем более что деньги, которыми распоряжается Минфин, принадлежат вовсе не ему, а государству и обществу.